Пульсация
В сердечной выжимке – библейской выдержки вино.
Зачем-то выжила. На пальцах выжжено клеймо.
Мне было сказано: «Уйдёт ни с чем ленивый раб!»,
Но руки связаны, а за спиной – вселенский храп.
Просплю до полдника – мне рад мороженщик времён;
Подстриглась коротко – короче только тихий стон
Уставших вышедших из плена смертного греха.
Зачем-то выжили. Зачем-то вышита строка
Не гладью, крестиком. Так лёгок мой нательный крест!
Зачем же крестника прошу подняться до небес
И в душах вымести, и хлеба дать у царских врат?
Мне б к лету вывести из вен бурлящих виноград.
Душа из клетки
(ОТЦУ КИРИЛЛУ - моему духовному отцу)
Я молюсь. И в молитве взлетаю,
Заслоняя от плёток живот -
Мне удары житейского рая
Не дают отправляться в полёт.
И ловец, как нарочно, не в мае,
А в июне, со мною, живёт.
Об упитанной жизни мечтает
И в киосках мечты продаёт.
За долги и подарки народы
Заползают невидимо в клеть.
Ну, а мне бы сегодня в свободе
Со свечою вселенской гореть
И в акафистном вечере таять,
Единясь со святыми людьми,
И услышать из неба: «Прощаю!»,
А потом попросить: «Подними!».
В одночасье церковная стая
Исповедает душу птенца.
– Я взлетаю, я снова взлетаю!
И духовного слышу отца.
Этот старец мирские оковы
Мне горячей молитвой разбил,
Переплавил мой голос. И новый
В долгожданный полёт отпустил.
По утрам в монастырском дворе
(Киевскому Свято-Покровскому женскому монастырю с благодарностью)
По утрам в монастырском дворе
Утопает смирение в листьях.
И в глазах (удивительно чистых!)
Отражается храм на горе.
По утрам в монастырском дворе
Скачет рыжая белка под елью,
И монахиня в чёрном у кельи
По мирской не тоскует поре.
С перезвоном горячим в тиши
Открываются горние выси:
Сам Господь осквернённые мысли
Изгоняет по просьбе души,
К новой жизни зовёт на заре,
К тёплой жизни, рождающей лето.
Сад живой омывается светом
По утрам в монастырском дворе.
Кто-то за горой
На моей коже - дерева коре -
Лист расти может даже в ноябре.
Поливай почки - я тогда засну
И рожу дочку, доченьку-весну.
А пока в далях выпью молока,
В горный снег талый вылью облака.
Загляни, милый, в небо на плаву.
Там любви сила. Сильная, плыву.
Принеси горстку солнца для корней,
И пойдут вёрсты легче и светлей.
А к утру ветки в коже прорастут.
Может, это детки в нас ещё живут?
За горою кто-то для чего-то ждёт.
Маленький какой-то. Крылья раздаёт.
У него плащик крошечный промок.
Ты не плачь, мальчик!
Может, наш сы-нок?..
Жива в словах
С белым голубем в старом конверте
Я отправлю свои монологи
И умру. Но, не ведая смерти,
Я вернусь по обратной дороге.
Возрастёт погребенное семя –
Проживу всё минувшее снова:
Каждый день, из которого время
Выносило застывшее СЛОВО.
Каждый вечер, когда я словами
На стекле рисовала узоры.
Я шептала, я просто губами
Превращала лохмотья в камзолы.
Муза часто водила по гротам, -
От суетного мира спасала.
Я молчала всё время, но что-то
Мне стихи на тетрадку бросало.
И сегодня уставшие руки
Собирают послание в вечность:
Жизнь моя – в сочетании звуков,
В каждом слове, упавшем на плечи.
Мужу
Комната. - Чулан.
Кресло или стул.
Облако. - Диван.
Ты на нём уснул.
Нежная слеза.
Палец и кольцо.
Нос, мои глаза.
В них - твоё лицо.
Церковь и обет.
Плед, окно и кот,
Этот лунный свет.
Он тебе идёт.
Комната - одна,
Сердце - на двоих.
Ночь. Бокал вина.
Ты. И этот стих.
Изнаночная
В старую нашу шкатулочку
Сердце по крохам сложу.
Я – рукодельница-дурочка –
Только изнанку вяжу.
Нет, чтобы белою пряжею
Судьбы навеки скрестить!
Дурочка будет и сажевый
Свитер с изнанки носить.
Видно, вязать я обязана
Кофты, что греют в метель.
Были бы силы завязывать
Узел до сброса петель.
Выбросьте эту шкатулочку –
Я без неё не грущу.
Жизнь свою (видите – дурочка!)
Всю на людей распущу.
Комментариев нет:
Отправить комментарий